А пир всё продолжался. Уже прошли потешные бои, устроенные молодыми дружинниками, лились всё песни, звучали тосты. К концу вечера я мечтала лишь об одном - быстрей добраться до кровати.

Вот, наконец, настал момент прощания с гостями. Мы быстро раскланялись и пошли к саням.

Как и вчера, Деян не притронулся ко мне, опять улёгся на лавку. Я горестно вздохнула, обида всё прочней укоренялась в сердце. Неужели настолько я ему противна, что даже прикоснуться ко мне не хочет? Поглядела на его широкую спину, повертелась, устраиваясь поудобней, да и заснула.

***

Деян

Долго тысяцкий гадал, что за невеста едет к нему из Вежи. Воли отца он не ослушается, но как-то решит сам Ярополк.

Свободно было сердце воина, ничьи глаза не грезились ему в ночных снах. Да только и сердце не приневолишь, а если не люба будет ему молодая жена?

Впервые он увидел Настасью на княжеском пиру. Маленькая, тоненькая, она сидела прямо, в глазах не было страха. Понравилась ему гордая княгиня, с глазами цвета грозового неба, белокожая, с густой косой цвета спелой пшеницы. Да только с лица воду не пить.

И всё же не мог он без гордости думать, что его будущая жена, оставшись одна, смогла оборонить город, да ещё огонь какой-то мудрёный раздобыла, об этом в княжьих палатах не говорил теперь только ленивый. Смекалистая девица, разумная.

Стоя перед ней на капище, был изумлён Деян, да ведь она не знает, какие слова и сказать надобно, словно нездешняя. Тихонько шептал он ей, Настасья повторяла, едва шевеля губами, глядя на него широко распахнутыми, серыми, как осеннее небо, глазами.

Отец, кого ты просватал за меня? Всё чаще задавался Деян этим вопросом. Видя робость и смятение молодой жены, в душе воина поднялась волна жалости. Как бы уж ни сложилась судьба, только теперь обязан он беречь свою наречённую.

После пира, оставшись наедине с Настасьей, тысяцкий увидел страх в её глазах. Не хотел он силой брать девушку, противно было от одной мысли. Не причинит он боли сей напуганной пичужке. Пусть привыкнет к нему сперва, сердце само потянется.

Улёгшись на лавку, слушал Деян, как плакала его молодая жена, хотел было утешить её, да побоялся растревожить ещё больше. Кто знает этих девиц? У них и от радости, и от горя глаза на мокром месте.

Но утром Настасья была спокойна, взор ясен, страх исчез. Потеплело на сердце воина. Ничего, всё сладится, пусть пройдёт немного времени.

Наскоро умывшись и переодевшись, ожидал он свою супругу на пир. Вот показалась на крыльце Настасья.

Деян и сам не заметил, как забилось сердце. Молодая княгиня была прекрасна в подаренном им наряде. В глазах, точно искры, отражались блики самоцветов, губы алели, словно украв часть красок с платья, щёки зарумянились от смущения. Легко ступала по ступеням, точно плыла. А воину казалось, что сама Леля (прим. автора - богиня весны, дочь богини красоты, любви и плодородия Лады) спустилась с небес и улыбается сейчас только ему, своему избраннику.

С восторгом он провожал её взглядом, ласково взял под руку, подвёл к саням, а сам боялся вздохнуть, не спугнуть бы чудесное виденье!

Сидя в шатре, любовался молодой женой, глядя, как из-под гребня волнами рассыпаются шелковистые волосы, как плетут ей косы, надевая повой. Теперь она его. От этой мысли тепло разливалось по телу, в сердце вспыхивал огонь. Богатый кокошник подчеркнул прекрасный овал лица, сделал глаза ещё глубже и таинственней.

Весь пир Деян не сводил глаз с Настасьи. Зазвучали крики «Горько!», заметил он, как краска залила лицо жены. Смущаясь, встала она с лавки, подняла на него прекрасные глаза, в которых тонул он, словно погружаясь в глубокий омут. Нежно коснулся устами Деян губ своей жены, они были нежными и мягкими, словно трепетные лепестки цветов. Забыв, как дышать, он задержал поцелуй, чувствуя, как Настасья всё теснее прижимается к нему. Время словно остановилось, стихли звуки. Сейчас в целом мире были только они одни. Деян чувствовал на своей груди нежные пальчики жены, прижимал к себе её хрупкое, податливое тело, наслаждался вкусом её губ.

С трудом прервав сладкое мгновение, бережно отпустил Настасью, открыл глаза и тут же в уши ворвался гомон голосов, мир снова ожил. Их взгляды снова встретились, и понял Деян, что никто, кроме неё и не нужен более, он станет для Настеньки не просто мужем, защитником, опорой, не даст никому в обиду свою невеличку.

Хмель растекался по венам, но не от мёда был пьян жених, любовь, закравшись в сердце, уже пустила свои ростки в душе хмурого воина.

Глава 33

Пролетел свадебный пир, длившийся три дня. Наутро я проснулась одна, Деяна уже не было. Должность тысяцкого непроста, ведь он в ответе за весь город. Потому и не удивило меня его отсутствие.

В опочивальню вошла Варвара:

- Собирайся, Настасья, скоро князь тебя в свои палаты позовёт, - охранительница была хмурой, впрочем, как и все дни в Киеве.

- Стоило этого ожидать, - я сладко потянулась, из мягкой постели вылезать было неохота.

- Алёнка, одевай княгиню, - прикрикнула Варя на чернавку, - а ты материн перстенёк не забудь, чует моё сердце, неспроста Ярополк Деяна в город отправил.

Так князь боится, что муж заступится за меня, или в наши беседы его посвящать не хочет?

Сонливость сняло как рукой, что же, княже, второй раунд переговоров скоро начнётся. Страха не было, скорее холодная рассудительность. Почему-то осознание того, что я теперь жена Деяна, придавала уверенности.

Ждать долго не пришлось, уже через полчаса предстала перед светлыми очами великого князя.

Ярополк был обходителен, спрашивал, угодил ли он с пиром свадебным, расхваливал мой наряд, знал бы он, как много весит то платье, считай, как броня рыцаря, к концу торжества я уже была совсем не рада влачить всю эту красоту на своих хрупких плечах. Кабы не тренировки Варвары, укрепившие моё тело, думаю, свалилась бы мешком картошки ещё на выходе из терема в начале дня.

- Так как, княгиня, передашь мне секрет своего огненного порошка? – взгляд князя внезапно потемнел и стал холодным и колючим. Я напряглась, готовясь к битве.

- Прости, великий князь, секрет мне неизвестен. Сказала же, в Чине та тайна, вам надобно туда послать людей. А и вообще, думаю я, большие беды тот секрет в себе таит, государь, должен и ты это понимать. А ну как прознает и Владимир? Подкупит кого из твоих людей, тот и расскажет, где купили, кто и куда ходит? Киев - город большой, слуг у тебя сотни, каждому ли из них ты доверяешь?

Ярополк задумался:

- Так и не надо слуг посвящать в секреты мои.

- Я ничего не знаю, - настаивала на своём. Ну, не хотела я выпускать Джинна из бутылки!

- Вот как, на своём стоишь? Упрямишься! - глаза князя сузились, превратившись в две щелочки, - Чернигов далеко, Деян, когда вернётся, также тебя сыскать не сумеет, и охранительница твоя с гриднями на помощь не придут. – Голос князя звучал тихо, но меня пробрал озноб, от затаившейся в интонациях правителя угрозы. – Терем мой большой, что таится в подземельях, даже я не всегда знаю, посидишь там, подумаешь. И собеседника тебе подберу поинтересней, чтобы думалось легче.

- Твоя воля, князь. Да вот только, погляди-ка, - я вскинула руку, - мне тут матушка перстенёк презабавный подарила. Яд в нём хранится, если размышления сильно одолеют, один глоток и враз полегчает, - я покрутила кистью в воздухе, демонстрируя колечко.

На скулах Ярополка заходили желваки:

- Так значит?! И не страшно? Ты молода, красива, только замуж вышла.

- Нет, великий князь, не страшно. На смерть я уже посмотрела, ведь знаешь ты, как нам нелегко победа над Илдеем далась. Всех родных потеряла и сама чуть не умерла. Могута спас. Не боюсь я смерти, видела уже ту грань, где правит Навь.

Ярополк встал. Волком на меня зыркнул, вздохнул, закинул руки на поясницу и принялся тяжёлыми шагами мерить большую залу. Обернувшись к нему, продолжила: